При этом Юрий, в отличие от тверских князей, неоднократно прямо или косвенно бросал вызов власти Орды. В 1305 г. он отказался отдавать Михаилу Ярославичу Переяславль вопреки его великокняжеским правам, подтверждённым ханским ярлыком. В 1309—1310 гг. разгорелась борьба за Брянск, закончившаяся прямым вооружённым столкновением между ставленником Москвы и ордынской ратью. В 1310—1311 гг. Юрий захватил выморочный Нижний Новгород, который должен был перейти под власть великого князя, и сумел оставить его за собой благодаря поддержке митрополита Петра. В 1312 г. он, в отличие от Михаила, не поехал в Орду почтить нового хана Узбека. В 1321 г. он бросил открытый вызов татарской власти, отправившись с собранной данью в Новгород, а не к ордынскому послу. Когда Узбек в 1322 г. отдал ярлык на великое княжение Дмитрию Тверскому, Юрий не подчинился этому решению. Фактически в 1322—1324 гг. он правил в Новгороде как независимый великий князь, не признающий власти Орды и не платящий ей дани.
В своей борьбе против Твери Юрий Данилович пользовался постоянной поддержкой Великого Новгорода. Возникновение московско-новгородского союза можно отнести к 1296 г., когда новгородцы изгнали наместников Андрея Александровича Городецкого и пригласили к себе княжить Даниила Александровича Московского. В 1304 г. новгородцы отказались принять к себе наместников Михаила Ярославича, унаследовавшего великокняжеский стол от Андрея. При поддержке Юрия им в течение нескольких лет удавалось успешно сопротивляться тверскому князю. Михаил смог сесть на новгородский стол только в 1308 г. Однако в 1314 г. его наместники были вновь изгнаны из Новгорода, а на новгородский стол был приглашён Юрий Данилович. Когда в следующем году московского князя вызвал к себе хан Узбек, вместе с ним в Орду отправились и новгородцы. Их поддержке (моральной и материальной) Юрий был, по крайней мере частично, обязан получением великокняжеского ярлыка. Когда в 1316 г. вернувшийся из Орды Михаил Ярославич при помощи татарского отряда попытался утвердиться в Новгороде, новгородцы оказали ему сопротивление, но были разбиты, а их знатные представители были обманом взяты в заложники. Однако в том же самом году они вновь изгнали из Новгорода наместников тверского князя. Новый поход Михаила Ярославича против мятежного города окончился неудачей. В 1317 г., когда из Орды с ярлыком на великое княжение вернулся уже Юрий Московский, новгородцы оказали ему полную поддержку. Новгородская рать выступила на помощь ему против Твери, однако после неудачного столкновения вернулась обратно. Когда разбитый у Бортенева Юрий бежал в Новгород, новгородцы вновь послали с ним своё войско против Михаила Ярославича. Новгородские послы сопровождали Юрия Даниловича в Орду и поддерживали обвинение против тверского князя, приведшее к его казни. Поддержка Новгорода дала Юрию возможность вопреки родовому старшинству и отчинному праву занять великокняжеский престол во Владимире, что в дальнейшем позволило московским князьям претендовать на великое княжение уже на законных основаниях, как на свою отчину.
Иван I Данилович Калита (1325—1340)
В 1326 г., после гибели Юрия Даниловича Московского, его младший брат Иван отправился в Орду – по-видимому, за подтверждением своих наследственных прав на Московское княжество. В том же году в Орде был казнён Дмитрий Михайлович Тверской, а ярлык на Владимир хан Узбек отдал его младшему брату Александру. Решение это вполне объяснимо – ни Дмитрий, ни его отец Михаил, будучи великими князьями, в отличие от Юрия Московского, ни разу не противились воле Орды, а сам Александр уже успел засвидетельствовать свою лояльность хану, собирая татарскую дань в Суздальской земле в 1325 г. Однако вскоре произошло событие, резко изменившее отношение Узбека к тверским князьям.
Этим событием стало восстание в Твери 15 августа 1327 г., во время которого горожане перебили татарский отряд во главе с двоюродным братом Узбека Чолханом (Щелканом-Шевкалом русских летописей). Чолхан был ханским послом, приехавшим на Русь вместе с Александром Михайловичем Тверским для утверждения его на владимирском столе или вслед за ним для взыскания платы за великокняжеский ярлык. Рассказ о тверском восстании присутствует в русском летописании в нескольких вариантах, некоторые из которых содержат поздние наслоения и необоснованные авторские домыслы. Так, выдумкой является версия Владимирского полихрона 1448 г., отразившаяся в Софийской I, Новгородской IV и Воскресенской летописях, согласно которой восстание было организовано самим князем Александром Михайловичем.
Тверская летопись определённо говорит о том, что оно стало стихийным выступлением простых тверичей, которые были более не в силах терпеть насилие татар. Попытки же их привлечь на свою сторону князя окончились безуспешно: «Безаконный же Шевкалъ, разоритель христианьскый, поиде на Русь съ многыми Татары, прииде на Тверь, и прогна князя великого съ двора его, а самъ ста на князя великого дворе съ многою гордостию; и въздвиже гонение велико надъ христианы, насилство (мъ), и граблением, и бие (ние) мъ и поруганиемъ. Народи же, грьдостию повсегда оскрьбляеми отъ поганыхъ, жаловахуся многажды великому князю, дабы ихъ оборонилъ; онъ же, видя озлобление людий своихъ, не могый оборонити, трьпети имъ веляше; и сего не трьпяще Тверичи, и искаху подобна времени. И бысть въ 15 день месяца августа, въ полуутра, како торгъ снимается, некто диаконъ, Тверитинъ, прозвище ему Дюдко, поведе кобилицу младу и зело тучна поити на Волзе воды; Татарове же видевше, отъяша ю. Диаконъ же сжаливси, и зело начатъ въпити, глаголя: „о мужи Тверьстии, не выдайте!“ И бысть межу ими бой; Татарове же, надеющеся на самовластие, начаша сечи, и абие стекошася человеци, и смятошася людие, и удариша въ колоколы, и сташа вечиемъ, и поворотися весь градъ, и весь народъ томъ часе събрашася, и бысть въ нихъ замятня, и кликнуша Тверичи, и начаша избывати Татаръ, где кого застронивъ, дондеже и самого Шевкала убиша и всехъ поряду»89.
Узнав о случившемся, Иван Данилович отправился в Орду. Зимой 1327—1328 гг. хан Узбек послал на Русь большое войско, которое разорило Тверскую землю: «И то слышавъ безаконный царь, на зиму посла рать на землю Рускую, а воевода Федорчюкь, 5 темниковъ; и людей множество погубиша, а иныа въ пленъ поведоша, а Тверь и вся гради огнемъ пожгоша»90; «На ту же зиму приде рать татарьская множество много, и взяша Тферь и Кашинъ и Новоторжьскую волость, и просто рещи всю землю Русскую положиша пусту, толко Новъгород ублюде богь и святая Софья»91. Вместе с татарскими отрядами шёл Иван Данилович, однако говорить о том, что московское войско участвовало в разорении Тверской земли, нет оснований. Тверская и новгородская летописи вообще не упоминают о московском князе или его воинах. Московская летопись говорит лишь о том, что Калита сопровождал татар по приказу хана: «Тое же осени князь Иванъ Даниловичь Московскии въ орду пошелъ. Тое же зимы и на Русь пришелъ изъ орды; и бысть тогда великая рать Татарская, Федорчюкъ, Туралыкъ, Сюга, 5 темниковъ воеводъ, а съ ними князь Иванъ Даниловичь Московскии, по повелению цареву…»92. По всей видимости, как и во время похода Ахмыла в 1322 г., Калита вынужден был сопровождать татар на положении заложника.
Год тверского восстания важен для нас ещё и тем, что именно в это время в Москве появляются первые собственные письменные памятники, которые позволяют нам узнать отношение московских правящих кругов ко многим вопросам жизни тогдашней Руси, в том числе и к татарам. В 1325 г. в Москву на постоянное жительство перебрался митрополит Киевский и всея Руси Петр. В 1326 г. по его совету Иван Данилович заложил в Кремле каменный Успенский собор, в котором и был похоронен скончавшийся в декабре того же года митрополит. Первыми памятниками московской словесности стали житие митрополита Петра, написанное сразу же после его смерти, а также княжеская летопись, начавшаяся тогда же вестись при митрополичьем Успенском соборе.
Хотя житие и не касается непосредственно отношений Руси с Ордой, косвенно оно всё-таки затрагивает интересующий нас вопрос, описывая деятельность Петра после поставления его в митрополиты: «И пришедъ [митрополит Петр] во свою митрополью, и нача учити заблудшаа крестьяны, ослабевшаа нужа ради поганыхъ иноверець, протолкуя Евангельскаа писаниа и апостольскаа, якоже великий Василей, Иоанъ Златоустый, Григорей, та ученья излагаа и къ семоу свое смирение являя, и темъ утверждая истинную веру во крестьянехъ, преходя Волыньскую землю и Киевьскую, и Суздальскую землю, уча везде вся»93. Татарская власть над Русью для автора жития – «нужа (т.е. насилие) поганых иноверец». Автор был приближённым московского князя, и высказанное им мнение несомненно отражает точку зрения самого Калиты.
